23 июня в 21.00 и 24 июня в 15.30, в рамках программы ММКФ "Другое Кино", в кинотеатре "Ролан" показан фильм японского режиссера Такеши Миики "Кинопроба". Впервые в Москве появился подлинно самобытное японское кино - концентрат из штампов anime, смесь жесткого порно с дзен-буддизмом.
Это для нас фильм Такеши Мииики - "другое кино". Для японцев такое кино - самое "то". Мейнстрим. Впрочем, японцы, скорее всего, стесняются своей массовой культуры - иначе зачем им было пускать пыль в глаза российским зрителям, привозя на Недели Японского Кино наивные фильмы, снятые как будто для дневной телетрансляции? А между тем в арсенале японского кинематографа есть оружие нечеловеческой убойной силы. И это вовсе не Куросава и даже не Такеши Китано. Это мультики - anime.
Сегодня японский игровой кинематограф вяло плетется за мультфильмами и комиксами (manga) - все действительно самобытные фильмы полностью копируют сюжетные, а иногда - даже монтажные и композиционные особенности anime и manga. Первый фильм такого рода - "Токийский кулак" Шинья Тсукамото - был снят в точном соответствии с канонами японской анимации и смотрелся очень убедительно. Однако живые актеры все равно проигрывают аутентичным рисованым персонажам. В них не может быть и грамма того инфантильного, невинного очарования, той гиперреальной- и одновременно усредненной, стерильной красоты, которые и привлекают к anime миллионы "своих" зрителей.
Анимация в Японии - действительно серьезный бизнес, комбинат, забирающий жизнь в обмен на состояние. При этом коньюктурные японские мультипликаторы легко могут позволить себе то, что на Западе остается привилегией "независимых" режиссеров. Жесткая эротика может сочетаться с дзенской моралью об относительности добра и зла. Интенсивнейшие батальные сцены - 3-5 трупов в секунду - перемежаться чуть ли не пятиминутными ретардациями a-la Тарковский. Красивая картинка может вообще застыть на пол-минуты. Какой голливудский режиссер может позволить себе так разбазаривать экранное время?
"Кинопроба"- это насыщеный концентрат из штампов anime. Миике использует не только фетиши пуританского японского порно, но и почти все лубочные картинки островной жизни - от игры в гольф на крышах небоскребов до сказок о лисах-оборотнях. По сути, "Кинопробы" - традиционная история про девушку-лисицу, соблазняющую мужчин и пьющую их кровь по ночам. Неважно, что мы не видим рыжего хвоста - все косвенные улики налицо.
Бизнесмен средних лет решает снять фильм. Во время кинопроб он встречает красивую, воспитанную и послушную девушку Асами. Кинопроект, конечно же, сразу сворачивается - у бизнесмена начинается роман с Асами. Все прекрасно - если бы не одна странность. Резюме красавицы - натуральные "Мертвые души": все предыдущие работодатели либо уже мертвы, либо - пропали без вести.
Подозрения и страсть шизофренически раскалывают мир героя на два сна, две сказки: романтическую, про счастливую женитьбу на кроткой сироте, и страшную - про кровожадную Венеру в мехах, палача в плиссированной юбке, у которой на кухне ворочается мешок с живым содержимым. Сюжет сворачивается узлом, тут же к слову приходятся и child abuse, и связь с домработницей, служебный роман, виски в одиночку и загадочные кровавые убийства. И это тоже - дань традиции anime, неописуемый сюжет которых вовсе не стремится к ясности. Повествование часто крайне запутано и усложнено, иногда - сюрреалистично, немного похоже на средневековые расказы о призраках и оборотнях. Причина и следствие иногда настолько разнесены по времени, что впору говорить о законах кармы, а не логики. Истории как таковой нет - но есть действие и присутствия чужой реальности. Чтобы досмотреть такое до конца, нужно полностью очистить разум от рассуждений. Не каждый белый человек способен на это.
Однако при всей запутанности и неясности сюжета, финал японских фильмов обычно дает ключ к пониманию - то, что мы называем моралью. Хулиган Миике такого ключа сознательно не дает. Узел остается нераспутанным. Обе сюжетные линии доходят до экстремума - и издевательски начинают убывать. Банальный для японца сюжет приобретает привычную уже для западного зрителя форму двусмысленности - форму если не "Потерянного шоссе", то "Основного инстинкта". Так Миике смеется над важной японской максимой, сформулированой в начале 18 века самураем Ямамото Цунэтомо - "в каждой вещи важен ее конец". Конца нет. Танка превращается в четверостишие.
В этом-то и состоит шалость Миике. А вовсе не в том, что он бесстыдно раздвинул перед чужеземцами ширмы, скрывающие тайные страсти соотечественников. Подумаешь, секрет Полишинеля!
