Многие из нас проходят в этой жизни через испытания. Но лишь немногие,
пройдя через них, оставляют после себя примеры истинного величия. Это -
история человека, который, столкнувшись лицом к лицу со злом,
повиновался движению своего сердца и совести вопреки приказам
правительства. В начале второй мировой войны японец Тиуне Сугихара не
побоялся рискнуть своей карьерой дипломата, чтобы спасти жизни
нескольких тысяч человек. Его личный гуманизм, доброта и сострадание
привели к спасению второй по количеству группы еврейских беженцев,
успевших уйти от газовых камер нацистских концлагерей - через
Владивосток, и далее в Японию.
В одно прекрасное утро лета 1940 года Юкико Сугихара, жена вице-консула
Японии в литовском Каунасе, была разбужена звуками, доносящимися из-за
ограды их загородного дома. Выглянув из окна, она увидела толпу,
собравшуюся у ворот консульства. Казалось, еще немного, и люди станут
брать штурмом ограду сада. Навстречу им шагал ее муж, консул Японии в
Литве Тиуне Сугихара.
"Это было ужасно, - вспоминала Юкико в беседе с корреспондентом
американской газеты "Файненшл Таймс" Полом Абрахамсом. - На площади у
здания консульства стояли сотни людей - мужчин, женщин и детей. Я помню
их глаза - уставшие и отчаянные. Женщины плакали. Маленькая девочка
сидела в луже, измученная и испуганная".
Люди, столпившиеся у ворот, были польскими евреями. Они пришли в Литву
пешком, спасаясь от нацистского преследования. Всем им были нужны
транзитные визы, с помощью которых они могли бы уехать из Литвы через
Советский Союз в Японию, и далее - в любую другую страну, которая их
примет. Но получить такие бумаги в тот момент было практически
невозможно - следуя инструкциям своих правительств, американские,
британские и французские консульства категорически отказали предоставить
мигрантам транзитные визы.
В отличие от европейских коллег, Тиуне Сугихара решил идти наперекор
прямым приказам своего начальства из японского министерства иностранных
дел. В течение августа 1940 года он выписал тысячи таких виз. Эти
заполненные от руки маленькие листочки бумаги дали еврейским беженцам
то, от чего зависела их жизнь - проезд в Японию. Сугихара лично
организовал одну из самых масштабных операций спасения еврейского
населения от нацистов в годы второй мировой войны и таким образом спас
от физического уничтожения от шести до десяти тысяч человек.
Японский Шиндлер
Тиуне Сугихара - японский Оскар Шиндлер. Любая страна гордилась бы таким
гражданином. Тем не менее в Японии его имя практически не известно. По
словам Юкико, министерство иностранных дел Японии сразу же освободило
Сугихару со всех постов, как только консул вернулся на родину. Остаток
жизни он провел в беззвестности, вначале продавая электролампочки, затем
работая в универмаге, а позже - в торговой компании. Вплоть до последних
дней жизни (Сугихара умер в 1986 году) о его работе в годы второй
мировой в Японии ничего не знали.
Только теперь, спустя 60 лет, международная общественность начинает
узнавать подробности той истории. Профессор Бостонского университета
Хиллел Левин выпустил получившую на Западе широкую известность книгу "В
поисках Сугихары". За книгой последовала выставка "Побег на Восток" в
мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне. Затем на экраны вышел
документальный фильм "Сугихара: заговор доброты", получивший в 1998 году
премию "Оскар" в своей категории. Сейчас в Голливуде заканчивается
работа над художественным фильмом о Сугихаре, и есть надежда, что уж
он-то точно выведет его имя из мрака забвения.
"В визах отказать"
Но вернемся к рассказу вдовы консула о событиях тех дней. "В консульство
пришли пять делегатов от беженцев. Они рассказывали страшные истории о
том, что происходит с евреями в Германии и Польше и почему они решили
приехать в Каунас. Сказали, что если бы не побег в Литву, все они были
бы уже мертвы".
Сугихара был озадачен. Он, конечно, мог выписать несколько виз, но не
сотни, как его просили. Выйдя к воротам, он сказал толпе, что объявит о
своем решении на следующий день. "Мы обсуждали проблему всю ночь, -
говорит Юкико. - Без виз все эти люди могли умереть, в этом мы прекрасно
отдавали себе отчет".
Тем временем Сугихара лихорадочно телеграфировал в Токио. Как истинному
самураю, ему нужны были инструкции начальства. Но ответ из Токио был
отрицательный. Выдавать транзитные визы категорически запрещалось, за
исключением случаев, когда аппликанты могли предоставить справки о
наличии визы в конечную точку визита и предъявить сумму, необходимую для
проживания в Японии. В противном случае ни о каких визах не могло идти
речи. Сугихара знал, что деньги были далеко не у всех, а виз не было ни
у кого.
В течение двух дней Сугихара колебался. За воротами продолжали ждать
сотни людей. Сугихара отправил вторую телеграмму в Токио - ответ был тот
же. В ответ на третью ему подробно объяснили, что по соображениям
безопасности правительство Японии отрицательно относится к самой идее
появления в стране тысяч беженцев и в приказном порядке запретили слать
подобные запросы в дальнейшем.
"Это был трудный выбор. Тиуне знал, что в случае выдачи виз он нарушит
прямой приказ своего начальства с одной стороны, с другой - осознавал,
что нацисты не простят ему спасения евреев. В первом случае он терял
лицо самурая, во втором его ждала верная смерть", - вспоминала Юкико.
Выбор генконсула
На рассвете третьего дня Сугихара сошел по ступеням лестницы к воротам и
объявил беженцам о своем решении. "Я обещаю, что выдам визы всем и
каждому из вас до последнего, - сказал он. - Но потребуется время,
поэтому я прошу вас - ждите".
"Над площадью разразилась тишина", - вспоминает Юкико.
"Затем словно молния прошла сквозь многосотенную толпу. Люди плакали,
целовали и обнимали друг друга, молились, вздевали руки к небу".
Весь август 1940 года Сугихара провел за письменным столом. Официальные
бланки виз быстро закончились, и он был вынужден чертить их от руки, что
только увеличивало нагрузку. Авторучки ломались в пальцах. Чтобы
выполнить норму в 300 виз в день, консулу приходилось работать с восьми
утра до поздней ночи. И он работал. Завтракал, обедал и ужинал за
столом, пока жена массировала ему спину и плечи.
Сугихара знал, что времени у него осталось немного. Советский Союз
только что оккупировал Литву, и иностранные консульства здесь никому не
были нужны. Советские власти в ультимативной форме приказали ему
убираться. Аналогичные приказы поступали из Токио. Но Сугихара работал
без устали. Всем, кому вручались визы, японский консул давал совет при
первой же встрече с японскими властями кричать "Банзай Ниппон!" - "Да
здравствует Япония!". Это должно помочь, уверял он.
В конце концов 28 августа Сугихара был вынужден закрыть консульство. На
двери офиса он оставил записку с адресом своей гостиницы в Каунасе и
следующие три дня выписывал визы оттуда. Во время посадки на поезд,
увозящий его к новому месту работы в Берлин, Сугихара в последний раз
попросил прощения у всех, кому не успел помочь. "Пожалуйста, простите
меня. Я не могу писать больше", - сказал он и глубоко поклонился
беженцам.
Но даже за столиком купе Сугихара продолжал заполнять формы и выбрасывал
транзитные визы в окно вагона. Когда поезд тронулся, кто-то на перроне
выкрикнул "Банзай Ниппон!". "Банзай Ниппон!" - подхватила толпа и
скандировала эти слова еще долго после того, как поезд с консулом
скрылся из виду.
Для евреев из Каунаса Сугихара был не кто иной, как Малах - ангел,
которого бог посылает своему народу во времена тяжких испытаний. "Они
видели в нем Илью-пророка, спасающего стариков, женщин и детей,
появляющегося в горькие времена нашей истории в самых неожиданных
обличьях. В этот раз Илья явился в одежде японского дипломата", -
говорит Хиллел Левин.
Путь самурая
Мотивы, которыми руководствовался Сугихара, продолжают оставаться
тайной. В своей книге профессор Левин много размышляет, пытаясь найти
рациональное объяснение его поступку. До своего назначения в Литву
Сугихара практически не контактировал с евреями. И ни у кого нет
сомнения в том, что Сугихара был традиционалистом, типичным выходцем из
самурайской семьи, продуктом японского милитаризма. Левин приходит к
выводу, что Сугихара просто... любил жизнь и не мог допустить гибели
такого количества людей.
Но, как говорит сам Хиллел Левин, Япония - не его профиль, и
специалистом по этой стране его назвать нельзя. Таким специалистом
является Мюррей Сейл, который утверждает, что мотивы действий Сугихары
следует искать в философии бусидо, самурайском "Пути меча".
Согласно бусидо одним из главных достоинств благородного мужа является
сострадание, а также честность, непримиримость к компромиссам и вера,
выраженная в поступках. Такие поступки - "благие жесты" - должны
делаться мгновенно, без мысли об их последствиях. Тем более, если речь
идет о помощи слабому. И в этом смысле, говорит Сейл, подвиг Сугихары
вполне укладывается в рамки самурайской традиции.
Благой жест Сугихары был не единственным актом доброй воли со стороны
японцев. После того, как еврейские беженцы, преодолев треть земной
окружности в товарняках, по Транссибу добрались до Владивостока, местное
японское консульство разрешило им въезд в Японию даже при том, что
многие визы были явными подделками, на которых стояла универсальная
фамилия "Рабинович", написанная иероглифами.
Праведник среди наций
То, что сделал Сугихара, поражает своим масштабом. Из 2139 держателей
виз до Японии в целости и сохранности добралось 2132 человека. И это -
только главы семей. По подсчетам Левин, с учетом членов семей и
иждивенцев Сугихара спас от верной гибели от 6 до 10 тысяч человек.
Составы с польскими евреями прибыли во Владивосток в декабре 1940 года.
Беженцы провели здесь несколько месяцев. В марте 1941-го несколько сот
евреев на пароходе "Амакосу-мару" отбыли из Владивостока в Японию для
последующей отправки в страны Северной и Южной Америки. Другие,
добравшись до городов Кобе и Цуругу, позже двинули в Австралию.
Последняя группа из 74 человек покинула Владивосток в конце апреля 1941
года, и 1 мая, в аккурат накануне атаки японской авиации на американскую
базу ВМФ в Перл-Харборе, оказалась в Шанхае. Гитлеровский геноцид обошел
этих людей стороной.
Почему же тогда никто после войны не вспоминал о Сугихаре? В какой-то
степени он сам тому способствовал. По словам его вдовы Юкико, "после
возвращения в Японию мы никому не говорили о том, что произошло в Литве.
Мы даже не знали, спасся ли кто-нибудь из тех, кому были выданы визы".
Только в 1968 году, когда Сугихару отыскали через посольство Израиля в
Токио, бывший консул узнал, что труды его были не напрасны. В 1985-м, за
год до своей смерти, Сугихара единственный среди азиатов получил высшую
гуманитарную награду Израиля - "Праведник среди наций".
"Недавно я была в Израиле, и ко мне подошел мальчик лет пяти или шести,
- говорит Юкико Сугихара. - Он сказал, что его не было бы на свете, если
бы не мой муж, спасший от смерти его деда. Только тогда я поняла весь
масштаб того, что сделал Тиуне".
Сегодня около 50 000 человек - каунасских беженцев и их потомков -
обязаны своей жизнью Сугихаре. Все это - результат труда одного смелого
человека, в течение месяца выдававшего пропуски в жизнь своими чернилами
и печатью.
